Генералы песчаных карьер - Страница 36

Журов посмотрел на девушку и обомлел.

— Маша? — изумлённо едва слышно произнёс он и тут же сник под грудой навалившихся воспоминаний, — Ах извините, ошибся.

Столько лет прошло, — подумал он, — кто бы мог подумать, что именно в этих краях он встретит такое сходство. Да он и не знал, откуда она была родом.

— Я не Маша, меня зовут Гуля! — озадаченно произнесла девушка, не хотите что-нибудь купить? Это большая редкость!

Журов, не разглядывая товар, протянул ей купюру, и она высыпала ему на ладонь несколько монет, изъеденных ржавчиной, частично потерявших свою былую округлость. С едва различимой рельефностью причудливых знаков и рисунков.

Вот так и мою жизнь пожирает время, — подумал он, глядя на приобретение, — откусывает по кусочку с краёв, оставляя в живых только осколки, по которым уже никто ничего не может рассказать кроме меня самого.

Глава 19. Будут деньги — заходите

Это случилось, когда Поликарп служил заместителем начальника отдела собственной безопасности Комитета по борьбе с наркотиками.

Стучаться в кабинеты у сотрудников было не принято. Именно поэтому Поликарп, услышав стук, не стал кричать «входите», а сам подошёл к двери и открыл её.

От неожиданности девушка отпрянула и боязливо посмотрела снизу вверх своими тёмными блестящими ягодками раскосых глаз. Они настороженно светились в прямоугольнике загорелого лица, ограниченного сверху ровно обрезанной чёлкой, а по бокам такими же прямыми, черными, как смоль волосами, опускающимися до середины шеи. Делая её похожей на рыцаря в средневековом шлеме, покрытом густой копотью.

Сильно выступающие скулы и широкий подбородок замыкали квадрат внизу, слегка нарушая его геометрию. Девушку звали Маша. На вид ей было чуть за двадцать. По росту можно было дать и меньше.

— Я к Вам, — тихо сказала она, посмотрев на Журова, и перевела взгляд дальше, пытаясь заглянуть внутрь кабинета.

— Это к кому «к вам»? — шутя, переспросил Поликарп.

— Ведь Вы Журов, начальник ОСБ?

— Ну, пока ещё не начальник, улыбнулся Поликарп, — исполняю его обязанности.

На ней было фиолетовое простенькое платье до колен, затянутое поясом, перевязанным спереди на бантик и красные туфельки-лодочки. Обеими руками она прижимала к себе женскую сумочку, кажущуюся для неё великоватой. Было заметно, что её по локоть оголённые руки и крепкие ноги, от волнения сплошь покрыты мурашками.

Смуглость кожи, обычно скрывающая все дефекты, на этот раз выдавала её с потрохами. Румянец смущения, проступал ещё ярче, словно кто-то тёр ей щёки кусочком пемзы. Особенная краснота, похожая на пигментацию, выглядывала из-под волос у левого виска ближе к глазу.

Журов пригласил Машу сесть, пододвинув стул с противоположной стороны своего стола. Сам расположился в кресле на рабочем месте. Пристроившись на краешке стула, Маша поджала под себя ноги и прижала сумку к животу.

Поскольку молчание затягивалось, Журов стал сам задавать вопросы.

Выяснилось, что она почти год работает оперативником в одной из служб Комитета по борьбе с распространением синтетических наркотиков. Недавно произошла очередная реорганизация и её перевели в группу, у которой самые лучшие показатели по данному направлению. Ей это очень польстило.

На задержания Машу не брали, она только оформляла протоколы и помогала следователям. Две недели назад её впервые взяли на операцию, во время которой она видела, как сотрудники во время захвата подложили задержанному в карман пакетик с порошком. А потом, несмотря на звучащие от гражданина протесты и призывы к правосудию, оформили его и передали следователю для возбуждения уголовного дела.

Маша промолчала. Но на следующей операции всё повторилось. Потом ещё раз. И вот вчера сотрудники сказали, что теперь её очередь отличиться. Маша отказалась. Но коллеги продолжали настаивать, угрожая запихнуть несколько граммов ей самой. Маша пожаловалась начальнику отделения. Но тот сказал, что его это не касается. Ему нужны показатели, а как они будут делаться ему всё равно. Хоть у себя находи, и оформляй!

В тот же вечер, когда она шла домой незнакомый худощавый парень наркоманского вида, размахнувшись, ударил её кулаком в правый висок так, что она упала на тротуар. А затем лежачей добавил ногой в живот. Уходя, крикнул:

— Это за то, чтобы не жаловалась!

Маша поняла, откуда ветер дует. Но что делать не знала. К кому обратиться за помощью? Взяла больничный. Теперь, после нескольких дней раздумий, она, набравшись храбрости, пришла в отдел собственной безопасности.

Услышав её рассказ, Журов обомлел. Ничего подобного он никогда не слышал. Чтобы целое отделение из десяти человек делали показатели таким образом. Да ещё во главе со своим начальником! Все изложенные девушкой факты закружились в голове как динамо-машина, вырабатывая одну версию за другой.

Сначала он подумал, что это шутка и его разыгрывают. Затем, что это проверка в отношении его самого. Потом решил, что возможно у Маши неважно обстоят дела с психикой. Но когда в глазах девушки задрожали слезинки, он понял, откуда у неё этот странный румянец с левой стороны лица.

Нужно было действовать. Но как? Ведь он возглавляет отдел, который защищает своих сотрудников от бандитов и убийц. А здесь он должен защитить сотрудника от таких же сотрудников! Как это?

В кабинете они были вдвоём.

— Ты можешь изложить мне всё письменно? — спросил он Машу.

— А Вы никому не расскажете? — произнесла она, всхлипывая, подняв на него перепуганный взгляд, — Я так боюсь! Вы не представляете, что они могут сделать. Ведь они сумеют и мне при понятых в карман подкинуть наркотики! И меня посадят. Посадят ведь, да?