Генералы песчаных карьер - Страница 51

— Просил тебе помочь, — продолжая глядеть перед собой, сообщил Сафронов.

— Что помочь? — не понял Суранов и повернулся всем корпусом к сидящему рядом Софронову.

— Помочь думать, как номера получить! — невозмутимо ответил тот. И сделав паузу, продолжил уже тише и, повернувшись к Суранову, — короче Склифосовский, если тебе не понятно, ты можешь бегать между ними за своими номерами до конца срока службы. Пока не занесёшь мне пятёрку бакинских, ничего не получишь!

В этот момент Суранов услышал марш Мендельсона и радостный крик секретарши:

— Ура! Нашла, наконец! — и, обращаясь к двум толстым воркующим старшим офицерам, пояснила, — завтра у подруги свадьба, а я готовлю ей в ресторане праздничный номер…

За весь двадцатилетний срок службы у Суранова ни разу не вымогали взятку свои. Сам неоднократно давал в виде благодарности. Но чтобы требовать за положенное по закону! С этим он столкнулся впервые.

— Милиция меняется, — подумал он, и не в лучшую сторону!

Суранов почувствовал как этот сидящий рядом подполковник с забытыми на лице очками, синие номера, пятёрка баксов и молоденькая секретарша с покусанными губками, слились в единое целое, объединенное торжественным свадебным маршем.

Превратившись в тяжёлое и неприятное предчувствие неизвестной трагедии, приближающихся безрадостных перемен. Он вдруг понял, что проглядел что-то очень важное в службе. Словно все ушли далеко вперёд, а он, исполняя свой служебный долг, продолжал изо всех сил дубасить ногами, попавшуюся ему на пути, кочку. И вот только сейчас, подняв голову, остановился, обнаружив себя одиноко стоящим среди полуразрушенных устоев нравственности и офицерской чести.

Вечером начальник ГИБДД позвонил Ткачу и сообщил, что утром на совещание завезёт подарок от толстяка.

Ткач его понял.

Глава 24. Направление главного удара

На следующий день, ровно в девять часов утра, в актовом зале состоялось совместное совещание инспекторской комиссии и сотрудников управления. Предварительно сотрудники каждого направления уже познакомились с проверяющими, и теперь оставалось, чисто юридически, закрепить права каждого.

Инициатором совещания был руководитель инспекторской проверки полковник Сорокин. Выступая на трибуне, ознакомил всех с планом её проведения, режимом работы и сроках отчётности.

Он сразу не понравился Ткачу. Тот стоял на трибуне, облокотившись на деревянный парапет. Периодически подтягивая галстук. Отрываясь от текста и начиная говорить своими словами, держал правую кисть у рта, словно прикрывал его пальцами. Но этим ещё больше концентрируя внимание зала на своих губах, издали похожих на маленький свинячий пятачок.

Закончив речь, он попросил всех сотрудников управления разойтись, а инспектирующей группе остаться для уточнения поставленной задачи. Когда в зале из местных остался только Ткач, Сорокин любезно попросил его удалиться тоже:

— Сергей Евгеньевич, Вы разрешите, я поставлю задачу своим подопечным. Это для Вас будет не интересным и отвлечёт от насущных проблем.

Ткач возмутился в душе, но из зала вышел.

Что он там может наговорить, — подумал он, — ведь все задачи уже утверждены планом проверки, который Сорокин привёз с собой и копию передал мне. Ничего там особенного нет. Обычная рутина.

Вернувшись в кабинет, генерал пододвинул к себе книгу. Он решил занести в неё очередную запись по поводу начала проверки и приезда инспекторской группы. Но что-то не давало ему покоя. Нужные мысли путались, перескакивая на происходящее в актовом зале. Совершенно случайно взгляд его упал на пульт управления громкой связью. Он совершенно забыл, что недавно установили электронную связь с актовым залом, чтобы он мог участвовать в совещаниях, не выходя из собственного кабинета. Ткач нажал кнопку с надписью «АЗ».

Сначала он услышал звуки двигаемых стульев, гул голосов и непонятное шарканье. А затем явственную речь Сорокина:

— Господа офицеры! Я оставил сейчас в зале только руководителей оперативных направлений инспектирования, сотрудников аппарата МВД работающих в Москве. Только вам я хочу довести основную задачу, поставленную перед нами самим министром.

В этом проверяемом управлении на протяжении длительного времени процветает коррупция и взяточничество. Этот красивый замечательный город со всех сторон опутан нитями стяжательства и мздоимства. Начиная с самых нижних ступеней государственных служащих, до самого верха: прокуроров, администрации города и судов. Направление главного удара — сращённая преступность и руководство данного управления. Этот многолетний союз мы должны разорвать своими силами. Вывести на чистую воду негодяев, использующих власть, данную им народом на процветание преступности. Обездоленные граждане этого большого города изнывают от беспредела чиновников и правоохранительных органов. И только мы сможем вывести на чистую воду не только исполнителей, но и самих организаторов этой преступной клики, свившей гнездо на груди нашей страны…

Ткач как завороженный слушал обличительную речь Сорокина. Казалось, что она звучала откуда-то из далёкого прошлого и была похожа на призыв к организации очередного великого процесса времён сталинизма. Казалось, что кто-то, шутя, подключил динамик к магнитофону, чтобы потом вместе посмеяться. Но генералу было не до смеха. Он понял, что основной акцент ставится на устранение руководства. Ему хотелось ворваться в актовый зал и закричать:

— Вы что очумели?! В каком году вы живёте? Как вы себе представляете этот город в сетях коррупции? У нас что, милиция превратилась в бандформирование?